/ Главная / Горные лыжи / Франция, три долины

Сокровище трех долин

Трижды съездив в Валь-Торанс, Екатерина Высотина перешла с зеленых трасс на офф-пист, а  питу с курицей и мышленовские звезды променяла на тартифлет, раклет и фондю.

Парижский зимний вечер, офисный планктон уже закончил изнурительную борьбу за доли рынка и высыпал в кафе, чтобы приступить к французскому ужину. Отвоевав себе угловой столик на рынке Сен-Жермен и потягивая охлажденное розовое, которое особенно хорошо с хрустящими зелеными олифками, мы сидим и щебечем: когда в Париж опять привезут Барышникова, можно ли дома открыть устрицу обычным столовым ножом и почему в этом году в магазинах все сплошь фиолетовое. И тут за соседний освободившийся столик усаживаются два человека в горных ботинках, шерстяных свитерах вокруг пояса и с бревнообразными лыжными чехлами - все как полагается. Посреди городской сутолоки они выглядят как сумасшедшие или участники какой-то закрытой тематической вечеринки по поводу торжественного выброса новогодней елки. Через несколько минут до нас доносятся обрывки их разговора, и все встает на свои места: Валь-Торанс...

Все дороги, как известно, ведут в Рим, но в моем случае - в Валь-Торанс. По крайней мере зимой. Хотя зона катания Три Долины, объединяющая Бельвиль, Куршавель и Мерибель, насчитывает 8 лыжных станций (каждая из которых, судя по рекламным проспектам, является самой заснеженной самой уютной, самой тусовочной, самой кулинарной, и вообще есть шанс оказаться на одном подъемнике с Санта-Клаусом, потому что он отдыхает от изматывающей работы в Лапландии только здесь), лучше Валь-Торанса не найти.

Это самая высокая горная деревушка в Европе, поэтому полугодовой сезон катания обеспечен. Здесь самое веселящее шампанское, ведь в разреженном горном воздухе оно пьется легче и пьянит в два раза быстрее.

Как только на голые склоны крупными хлопьями выпадает первый снег, в деревню сразу заезжают лыжники. Это те самые "зависимые" любители быстрых спусков, которые на вечеринке, не интересуясь твоим именем, первым делом спрашивают: "А ты катаешься?" И получив в ответ закономерную реплику "на чем?", окидывают тебя презрительным взглядом, залпом с горечью допивают вино и уходят искать новую жертву которая хоть что-то понимает в колбасных обрезках. Все лето они страдают и ждут снега: ежедневно проверяют онлайн-камеры на спусках, иногда достают лыжи и заботливо протирают их мягкой фланелевой тряпочкой, дышат морозным воздухом из холодильника и ждут не дождутся момента возвращения к настоящей жизни, со снегом, скоростью и адреналином.

В декабре Валь-Торанс заполняют участники фестиваля Bourderweek - более 1500 накачанных загорелых белозубых сноубордеров со всего мира. Днем они показывают немыслимые сальто-мортале, а вечером выписывают ногами разные кренделя на ежедневных концертах. Концентрация бурной энергии и безотчетного счастья достигает максимальных отметок: стоит ли говорить, что девчонкам в активном поиске ехать стоит именно в это время.

С середины февраля до середины марта вся Франция в едином порыве вывозит своих круассанозависимых отпрысков на детские каникулы. В это время Валь-Торанс нужно обходить стороной, если вы, конечно, не хотите толкаться в очереди на подъемник и делить полученный в неравном бою обеденный стол с любителями лягушачьих лапок. Да и, в конце концов, просто обидно, когда стоишь наверху на красном спуске на полусогнутых и думаешь, какой черт тебя понес на эти галеры, а мимо быстрой проворной змейкой проносится группа мелкотни, от горшка два вершка, ловко сгибая колени и орудуя палками. Как рассказывала нам одна владелица горного ресторана, ее дочка научилась кататься на лыжах и ходить практически одновременно, а в пять лет уже обгоняла родителей на склонах.

Ну, а все остальное время курорт принадлежит веселому офисному планктону с террас Сен-Жермена, молодому и динамичному.

В первый раз я попала в Валь-Торанс с иностранной студенческой группой стипендиатов, отдыхающих на деньги французских налогоплательщиков. Из 40 человек - 38 не умели кататься, а 20 и снег-то видели впервые в жизни. При этом последние выглядели как при бегстве из зимней России в 1812 году. Они слабо представляли, что такое холод, поэтому поверх тонких спортивных курток наматывали все, что удалось наскрести по сусекам и одолжить у соседей по общежитию: шарфы, платки, свитера, косынки и шерстяные пледы. Вот таким цыганским табором мы заселились в отель Club Med по системе "все включено" (о, да! во Франции очень высокие налоги): просторные номера, горы разнообразной еды, винные реки, сырные берега и улыбающиеся лыжные инструкторы.

В то время мое катание покоилось на верных золотых правилах:"быстрее едешь - дальше будешь", "сбитый лыжник не в счет, главное - затормозить" и "куртка должна быть яркой - быстрее найдут на белом снегу вне трассы". Во время первого же урока выяснилось, что ноги при движении нужно сгибать, для контроля скорости ездить надо перпендикулярно горе, а палки не просто весело развеваются по ветру, а помогают обозначать траекторию движения.

Учиться кататься в Валь-Торансе - одно удовольствие, здесь более 28 голубых трасс и даже 10 зеленых (ну, то есть на которых в нормальной лыжной жизни ты чертыхаешься и активно помогаешь себе палками, а в начале карьеры они кажутся тебе неприступными склонами). Предели мечтаний - голубой спуск Tete ronde, "Круглая голова": сначала минут 15 ползешь вверх в телекабине с отстегнутыми лыжами (да-да! а не на этих леденящих души дебютантов кресельных подъемниках, с которых сыплешься как горох с другими учениками, запутываясь в крепкий клубок лыжами и палками, заставляя остальных повисать в воздухе на обездвиженных креслах на те долгие минуты, пока инструктор пытается разобрать кучу-малу и привести всех в вертикальное положение) к леднику Gebroulaz, а потом до самого низа целый час, ну два, если с падениями с передыхами, едешь по легкой трассе с великолепными видами на долину.

Второй раз Валь-Торанс открылся мне уже совсем с другой стороны: подкованная инструкторскими уроками и перешедшая на "ты" с креселкой, я изведала всю долину, покорив красные и черные трассы. С ледника La Cime de Caron видно более 1000 горных пиков, искрящиеся на солнце фантастические зубы несуществующего чудища, оттуда еще последний рывок (каких-то 30 м, если прямо вверх) - и вы на вершине Трех Долин, чувствуете себя повелителем снежного царства (сотня лыжников рядом с вами испытывают приблизительно такие же чувства, поэтому фотографироваться надо быстро).

В этот раз жили мы в студии, для компаний это идеальный вариант проживания, но при бронировании необходимо помнить, что французы, как и мы, из 60 квадратных метров делают трехкомнатные квартиры, поэтому их представления о минимальном необходимом количестве квадратных метров на человека сильно ограниченны. Однажды наш двухметровый русский приятель ездил один, а студию снимал на четверых, мы к нему на выходные добирались и втроем не могли там развернуться: если один человек стоял, то двум другим нужно было обязательно сидеть, причем при возможности подтянув ноги: только так не было ощущения, что кто-то дышит тебе в затылок.

В этот приезд, не насытившись лыжами и чувствуя порох в пороховницах, в один из вечеров мы решили закрепить успех мышечной нагрузки еще и санками: освещая себе дорогу надетым на шлем фонариком и отталкиваясь ногами, весело хохоча и поминутно вылетая головой в снег, мчишь вниз без единой мысли, как в добрые школьные времена.

Промокнув до нитки и выковыривая по дороге снег из-зи шиворота, мы направились в ромочную Le Rhum Box. Вот уже 12 лет владелец бара "Мич" угощает своих посетителей ромовыми настойками, их здесь более 30 видов - на личи, карамели, груше, манго, кокосе, кофе и даже на красном перце. Любой найдет себе по вкусу, выбрав по описанию в меню или просто ткнув пальцем в понравившуюся банку - емкости с настойками пузатыми дамами стоят стеной вдоль барной стойки.

Справедливости ради надо отметить, что в целом во Франции и в частности в Валь-Торансе апрески слабоват, это вам не Австрия, где все в лыжных ботинках после спусков до утра отрываются под Dancing Queen. Если хочется именно такого буйства, то надо идти в клуб-ресторан с говорящим названием La folie douce ("Нежное безумие"), который находится на выходе с креселки Plein Sud. Это местная Ибица и Сан-Тропе в одном флаконе.

С огромной террасы, купающейся в солнечных лучах до самого захода солнца, открывается панорамный вид на долину, все более захватывающий с каждым новым бокалом шампанского. Внутри приглушенный свет и белые кожаные диваны так и тянут уединиться с какой-нибудь тонкой парижанкой и попрактиковать наконец-то французский, заключающийся в знании единственной фразы "вуле-ву кушэ авэк муа се суар", а знатным танцорам есть где развернуться на танцполе площадью 700 квадратных метров.

И в третий раз закинул старик невод, а я опять поехала в Валь-Торанс. И снова все было по-новому, так как в этот раз я была со сноубордерами. Сразу же выяснилось, что, во-первых лыжники-фуфлыжники, а во-вторых, на лыжах сложно кататься по свежему снегу вне трасс, сразу тонешь. Мне повезло, дело было в конце марта, так что свежий снег быстро раскатали, а новый не выпадал, и на третий день, набравшись смелости, я юркнула за своими друзьями в рукав, отходящий от спуска Christine.

Эх, скажу я вам, это, конечно, совсем другое дело, когда мчишься по белой долине, снежная пыль летит в лицо, и страшно до ужаса, и сердце ликует, что ты смог, а внизу тебя ждет замерзшее горное озерцо, на берегу которого можно пикниковать, щурясь на солнце, жуя багет с сыром и любуясь пейзажем. И вокруг - ни души. В погоне за комфортом мы выбрали для проживания уютный семейный шале La Marmotte ("Сурок"), прямо у трасс. Лыжи надел - и вперед.

Французская пара Филипп с Михаэллой окружают заботой и обеспечивают двухразовым калорийным питанием, включенным в стоимость номера. С ними можно обсудить все тонкости погоды (сколько сантиметров снега сегодня, а сколько граммов выпадет завтра, а на сколько процентов это больше, чем в прошлом году), природы и развлечений в Валь-Торансе и вокруг него. Главное, избегать разговоров о политике и налогах за ужином, а то риск не выйти следующим утром на лыжные трассы очень велик. Если в ходе дебатов хозяин полез в погреб и достал пузатую запыленную бутыль домашней сливовой настойки - дело труба.